Соперница с обложки - Страница 3

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

А куда бежать?!

Бежать было некуда, потому что не было у Ксюши в этом городе знакомых хороших парикмахеров. А челку она сама перед зеркалом в ванной подравнивала. И вообще не было никого в этом городе. Ни родных, ни знакомых. Родственников понятно почему – все остались за Уралом. А вот что касается знакомых, так их не имелось вовсе не потому, что Ксюша тяжело шла на контакт, а потому что Марианна не приветствовала.

– Зачем тебе подруги? – выгибала она дугой идеальной формы бровь. – От них морока одна и предательство. А если время свободное занять нечем, так я тебе его работой забью дальше некуда. И досуг твой весь сведется к тому, чтобы успеть принять душ, покушать и поспать. Подруг ей подавай!..

Ксюша подчинилась, отказавшись дружить и с Тамарой из отдела сбыта, и с Лоркой, которая жила этажом ниже в такой же однокомнатной квартирке, что и она. С той лишь разницей, что у Лорки квартира была в собственности, а Ксюша жила в своей на птичьих правах. Пока работала у Марианны, та позволяла ей жить в одной из своих квартир, которых по городу…

Приходилось терпеть, подчиняться, выполнять дурацкие приказы и избегать общения с людьми. Ну и врать соответственно приходилось тоже, потому что совсем-то она не могла жить в полной изоляции. Пускай подруг у нее не было, а вот друг…

– Привет, Ксюня! – тихо поприветствовали ее на том конце провода. – Ушла? Видел, можешь не отвечать. Видел, что ушла.

– Ушла, – со вздохом подтвердила Ксюша.

– А чего тогда так печалишься? Радоваться должна! Сегодня же четверг! Завтра уже пятница. Осталось терпеть-то… Проведем все выходные вдвоем. Запремся и никого не пустим. Только ты и я, больше никого! Мы же договаривались, помнишь?

– Помню, – Ксюша снова вздохнула. – Только до выходных еще далеко, еще завтрашний день пережить нужно.

– И что?! – не понял Саша Сурков, возглавляющий у них на фирме охрану. – Она с утра должна в мэрию отправиться, уже заказано сопровождение, потом у нее встреча с клиентами в кабаке на набережной, так что… Почти весь день видеть ее не будешь.

– А с утра!.. – ее голос начал набирать силу. – А с утра я должна предстать перед этой сукой, Сашка, с новой прической! И сделать ее должна у какого-то гомика, который открыл недавно салон возле собора и который послал меня сейчас на все четыре стороны. Что делать?!

– Ох, господи! – ахнул Саша, моментально поняв серьезность ситуации, в которую попала его девушка. – Что делать-то, Ксюш?!

– Не знаю!

– А только у него надо прическу сделать?

– Да! И сам знаешь, это не обсуждается. – Ксюша сунулась в крохотное зеркало от пудреницы и потеребила челку. – И чего пристала? Челка как челка! Конская, говорит!

– Она сама кобыла Пржевальского! – тут же взвился Сурков. – И когда только угомонится! Не к одному, так к другому придерется. У меня из охраны двоих со свету сжила. Одного за то, что крошки у него на брюках вечно были. Второго… Второго за усы, Ксюш, представляешь?! Домоталась до его усов, пускай, говорит, сбреет. А тот ни в какую, шрам, говорит, на верхней губе. Лучше, говорит, уволюсь.

– И уволился?

– Да. Настырным оказался.

– Но я-то уволиться не могу, Саша. – Ксюшин голос дрогнул. – Ты же понимаешь, что я тогда окажусь на улице! И она ведь сделает, что меня больше никто не возьмет на работу! Никто в этом городе! Что делать?! Что делать, Саша?!

– Да-а, – Сурков задумался. – Хоть киллера нанимай для этой суки. Сил просто нет терпеть ее художества. А что, если завтра ты не придешь подстриженной, она тебя…

– Да запросто! – перебила его Ксюша. – Либо выгонит тут же, либо сама возьмет ножницы и отстрижет! Помнишь, как она хлястик на пиджаке у Сметаниной откромсала прямо посреди совещания?

– Еще бы не помнить! Ужас какой был!..

Валечка Сметанина, работающая в конструкторском отделе, отличалась экстравагантностью вкуса. Любила крошечные юбочки, такие же кургузые блузки, пиджачки. Вязаные кофточки заканчивались у нее под лопатками. Все носилось в жуткую обтяжку, благо формы ее позволяли их подчеркивать. И все было бы ничего, не попадись она однажды в одном из своих не очень удачных одеяний на глаза Марианне.

– Валентина, вам нужно избавиться от этого пиджака. – Красивые длинные пальцы Марианны подергали за нежно-розовый вельвет рукава. – Слишком коробится ткань, слишком! И хлястик этот непонятный… Он ведь должен находиться на талии, а он у вас, Валентина, чуть ниже седьмого шейного позвонка. Избавьтесь от пиджака…

Валечка прыснула за спиной Марианны в ладошку, покрутила пальчиком у правого виска и забыла уже через десять минут о требовании хозяйки и директрисы в одном лице. А через день та созвала какое-то экстренное совещание, на котором надлежало быть и Валечке. Вызванные ввалились в кабинет шумной толпой, расселись за столом для переговоров, разложили перед собой письменные принадлежности и выжидательно уставились на Марианну.

Странно, но та непривычно молчала и ни на кого, кроме Сметаниной, не смотрела. Смотрела причем она на нее нехорошо: в упор и не мигая. Слава о таком ее змеином взгляде давно шла недобрая, поэтому сдавленные смешки и разговорчики стихли мгновенно. Одна Валечка Сметанина пребывала в эйфорической непонятливости.

– Марианна Степановна, мне начинать? – безмятежно улыбнулась она, сочтя, что пристальный взгляд Марианны – это призыв к началу совещания, и только-то.

– Сейчас начнем, – кивнула Марианна с леденящей душу ухмылкой.

Тут же поднялась с места, выхватив из настольного прибора канцелярские ножницы, подошла к Валечке, наклонилась над ней и откромсала ей хлястик на розовом вельветовом пиджаке.